Государство делает банкротство почти невозможным, а экономическая ситуация — почти неизбежным

Мораторий на банкротство, введенный как мера поддержки бизнеса, как это часто бывает в нашей стране, это не совсем мораторий. Вернее строгий запрет действует, но не для всех. Банкротить по заявлению кредиторов нельзя только «ООО», работающие в наиболее пострадавших отраслях. В Калужской области под защитой моратория оказалось совсем небольшое число компаний. Для всех остальных — в том числе для ИП, ничего не изменилось. Но даже такой мораторий будет действовать только до октября. ДопОфис разбирается, что будет, когда его отменят.

Новая волна

Волна банкротств выше обычных показателей случилась бы в России и без коронакризиса. Если помните, за несколько недель до того, как всех попросили оставаться дома, рухнули цены на нефть, взлетел доллар, т.е. начался типичный российский кризис, который обязательно запустил бы цепные банкротства. И, даже запустил — за первый квартал 2020 суды признали банкротами 22 тысячи компаний, в 2019 за тот же период обанкротились 13 тысяч.

Мораторий остановил разгон волны банкротств, став, образно говоря, плотиной. Но когда его снимут, все отложенные банкротства хлынут в экономику. Для оценки масштабов волны можно взглянуть на список моратория, опубликованный на сайте ФНС. Там миллион ИП и 350 тысяч компаний. Это не значит, что все они обязательно обанкротятся, как только мораторий снимут, но могут. За 2018-2019 годы в России обанкротилось больше 25 тысяч компаний.

По данным исследования Центра стратегических разработок, основанного на систематических опросах более 2 тысяч компаний в разных секторах экономики, доля предприятий, подверженных риску банкротства, увеличилась с 28% в период с 30 марта по 5 апреля до 32% с 20 по 26 апреля. Выше всего риск банкротства оценивается в торговле и сфере услуг — 40% опрошенных, в легкой и пищевой промышленности, секторе высоких технологий, здравоохранении и фармацевтике — 33%. По данным исследования ДопОфиса, в Калуге к закрытию готовится 50% предприятий общепита.

По данным лаборатории проблем предпринимательства РАНХиГС, доля наиболее пострадавших отраслей составляет около 11% субъектов МСП, но с учетом отраслей, которые затронет закрытие этих компаний, речь идет уже об угрозе для 64,2% МСП (около 3,4 млн компаний), что косвенно подтверждается и падением оборота компаний МСП на 54% за апрель.

ДопОфис уже описывал природу «цепного банкротства» в России: «Значительное число предприятий балансирует на грани банкротства, существуя только за счет оборота. Часто преодолеть эту ситуацию можно, пересмотрев свой подход к ведению бухгалтерии и оптимизации налогообложения, но у бухгалтера, занятого балансированием, нет на это времени.

Кризис неплатежей приводит к росту дебиторской задолженности, которая приводит к банкротству. Банкротство приводит к росту дебиторской задолженности у контрагентов, что, в свою очередь, приводит к новым банкротствам. Замкнутый круг или «снежный ком». Сейчас с учетом колоссального падения выручки у всех субъектов МСП, ком станет лавиной.

— Мы фиксируем значительный рост обращений за консультациями по банкротству. — Рассказывает арбитражный управляющий Вячеслав Федоренко. — Их можно разделить на две части. Первая — предприниматели, которые знают, что банкротства им не избежать, и готовы к конкретным действиям. Вторая — предприниматели, для которых банкротство один из вариантов, им нужна консультация, они хотят понимать, к чему готовиться. Есть еще третья категория — те, кто думают, что объявленный мораторий защитит их от контрагентов, или помешает самим подать в суд на должников. И во всех категориях есть те, у кого денег нет даже на то, чтобы оплатить саму процедуру банкротства.

Стратегическое банкротство

Опасность банкротства по цепочке понимают и в экономическом блоке Правительства. Правда, там, как обычно, думают в основном про крупный бизнес. Государство даже готово взять под собственный контроль банкротство крупных компаний. Минэкономики предлагает создать специальную госструктуру, которая будет проверять на наличие признаков фиктивного или преднамеренного банкротства стратегические компании. Фактически, этим компаниям банкротиться запретили и приказали восстанавливаться под контролем государства.

Для малого и микробизнеса единственным способом спастись от банкротства остается кредит — но банки, прекрасно понимая ситуацию в экономике, не спешат раздавать деньги бизнесу, стоящему на грани закрытия. И тут государство все-таки пошло навстречу предпринимателям, предложив себя в качестве поручителя по кредиту. Например, в прошлом году в Калужской области при поручительстве Госфонда Поддержки предпринимательства или корпорации МСП, было выдано кредитов на 280 миллионов рублей.

Под личную ответственность

В России существует персональная ответственность руководителя компании перед кредиторами. В прошлом году, эта тема даже обсуждалась на Петербургском экономическом форуме. Участники дискуссии жаловались, что хотя формально привлечение к субсидиарной ответственности — это исключительная мера, суды сейчас удовлетворяют более 50% заявлений, число которых выросло в 2018 году на 39%.

— Опасность в том, что многие предприниматели сейчас могут решить, будто вирус все спишет, и кинуть контрагентов, прикрываясь пандемией, — предостерегает руководитель департамента корпоративных финансов ГК «Малтон» Юлия Ровинская. — На самом деле, есть немало надежных способов установить, когда у компании появились признаки неплатежеспособности и насколько в случившемся виноват коронакризис. Мы много лет этим занимаемся и наработали достаточный, в том числе судебный, опыт, чтобы утверждать, что распродать имущество и прикинуться банкротом больше не выход. Существует субсидиарная ответственность, и практика привлечения к ней постоянно растет. А попадают под нее не только владельцы компании, но и бухгалтеры, и менеджеры среднего звена, и их родственники. Избавиться от нее невозможно даже личным банкротством — только платить. Тем, кого вот-вот «разорвут» контрагенты, нужно обратиться к специалистам по бухучету и финансам, которые помогут найти выход.

Нужно пользоваться

— Сейчас в Госдуме рассматривается законопроект о внесудебном банкротстве физических лиц и ИП, — продолжает Вячеслав Федоренко. —  Если его примут, то при условии, что долг не превышает 500 тысяч и нет имущества, заявление о банкротстве можно будет подать в МФЦ. Такая мера, была бы гораздо полезнее, чем мораторий. Но примут закон или нет, уже этой осенью мы ожидаем рост числа банкротств. Большинство предпринимателей, в силу низкой финансовой грамотности, будут просто сидеть и ждать, когда кредиторы подадут на них в суд. Проблема в том, что банкротство — это просто финансовый инструмент, которым нужно уметь пользоваться, а у нас он воспринимается как крушение всех надежд.

Итого

Борьбой за сохранения занятости и игнорированием объективных экономических процессов государство загнало предпринимателей между молотом и наковальней. Компании, которым законодательно запретили работать и увольнять сотрудников, по сути, заставляют накапливать долги перед контрагентами. Сократить персонал и закрыться нельзя — по нынешним временам это почти наверняка уголовное дело. Ждать, пока контрагенты подадут в суд на банкротство, значит оказаться в долгах.