Ни директору банка, ни товарищам никакого жалованья банк не производит, а они принимают на себя сию обязанность из единого к общему благу усердия.
Это правило устава Калужского городского общественного банка соблюдалась неукоснительно – на протяжении 50 лет работы ни один из его директоров (и ни одни из его «товарищей» — замов) не получил за свою работу ни копейки. Но каждый из них, прилагая огромные старания, при полном отсутствии материальной мотивации, укреплял это удивительно успешное кредитное учреждение, которое, как бы смешно ни звучало это в наши дни, действительно работало «к общему благу».
Открытый в 1862 году Калужский городской общественный банк братьев Малютиных, уже через полгода в вышел в прибыль — 14 100 тыс. руб. балансовой прибыли. Прирастала она ежегодно и через девять лет превысила 100 тысяч рублей и далее не опускалась ниже этого значения, а 17 лет — в интервале с 1875 по 1897 г. — превосходила 200 тыс. руб.
Чуть более половины прибыли банк получал от кредитования, еще четверть от «учета векселей» (специфической операции о которой мы поговори ниже) Остальная часть складывалась из продажи процентных бумаг, приобретенных банком за свой счет, процентов от кассовых серий, денежных переводов, вкладов в других банках и т.д. За 50 лет работы совокупная прибыль банка составила 8 миллионов 489 тысяч 800 рублей. И больше половины этой суммы было выплачено в качестве процентов по вкладам, а почти все остальное пошло на благотворительность.
Кажется, что Калужский общественный банк братьев Малютиных был совершенно типовым, но во многих отношениях он был передовым, а отдельные детали его истории неподдельно удивляют. Например, ни одни из братьев Малютиных ни одного дня не проработал в этом банке.
Семен Семеныч!
Более того, братья не давали банку такого названия. Прославленные Калужские купцы, Малютины, открывшие на Дворянской улице (ныне ул. Суворова) знаменитые «Малютинские богадельни» на сто коек, на самом деле, были знаменитыми на всю Россию московскими купцами.
Да, основатель династии Семен Семенович Малютин был родом откуда-то из Калужской губернии, но не из самой Калуги. Скудные свидетельства о нем состоят из нескольких упоминаний в бюрократических документах. Родился он 1754, а 37 лет спустя записался в московские купцы 3-й гильдии (по-нашему — микробизнес) и вскоре женился на Авдотье Плотниковой, дочери известно купца Григория Плотникова. В 1821 году причислен к купцам 2-й гильдии (перешел в категорию «малый и средний бизнес»), а в 1830-м — 1-й гильдии с капиталом около 2 миллионов рублей (оказался на дальних подступах к «списку Forbes»). Торговал он всем подряд, но особый упор делал на околобытовую химию, как тогда говорили москательных товарах: краска, клей, технические масла.
У Семен Семеныча было три сына: старший Михаил, средний Павел и младший Николай – они-то и унаследовали отцовский бизнес, слегка сместив вектор в сторону торговли сукном, пряжей, хлопком и пухом. При этом они открывали и собственные производства и вкладывались в совершенно несвойственные направления, типа злотопросмысловых приисков.
Дела у братьев шли хорошо, но в целом, они, пожалуй, были типовыми для того времени дельцами – обстоятельными, хваткими, расчетливыми, с обширными торговыми связями и при этом скуповатыми, угрюмыми и малограмотными. По крайне мере, средний, Павел был именно таким. Есть свидетельства, что приезжая по делам в Санкт-Петербург (где филиалом семейной компании руководил Михаил), он не просто останавливался в недорогой гостинице, но и не зажигал в номере свет, имея обыкновения писать все деловые письма сидя в трактире, где свет был дормовым. Экономия в 20 копеек, на гостиничных свечах казалась ему существенной.
Впрочем, возможно, это история слегка сгущает краски, ведь в некоторых статьях о Павле Плотникове она преспокойно соседствует с утверждением о том, что он не умел ни читать, ни писать.
Насколько два других брата походили на него, сказать трудно – но одна общая черта у них, по-видимому, была – слабое здоровье. Николай умер в 1852, а Михаил — в 1857 году и к началу истории калужского городского «Общественного братьев Михаила и Павла Малютиных Банка», Павел единолично распоряжался состоянием в 22 миллиона рублей.
И вот, московский купец из семьи московских купцов, открывает в провинциальной и совершенно неизвестной ему Калуге один из первых в стране общественных банков, вносит в его уставной капитал 100 рублей и ценные бумаги… Ну, как открывает… Собственно открытие банка состоялось в 1862-м году, а Павел Семенович, умер в 1860-м. В Нижнем Новгороде, от холеры. Так ни разу за всю жизнь и не побывав в Калуге.
Есть версия, что нелюдимый и склонный к личному аскетизму Павел Семенович Малютин облагодетельствовал Калугу в память об отце и сторонясь почестей за благочестие, которыми была знаменита первопрестольная. В Москве того времени благотворительность для многих, действительно, была и соревнованием, и способом повысить свой социальный статус. В благотворительных обществах были свои мундиры и даже генеральские звания.
Пожалуй, бесконечные, исполненные тщеславия московские завтраки, обеды и ужины в пользу того или иного благотворительного начинания, действительно, не очень интересовали братьев Малютиных, но говорить о том, что они выбрали для своего нового начинания Калугу из какой-то скромности – тоже неверно. Это были купцы и они умели считать деньги.
Тот факт, что основатель купеческой династии родился в Калужской губернии, конечно, сыграл свою роль, но только на последнем этапе – вначале были деньги.
Губернатор со своим уставом
Молодой российский капитализм середины XIX века отчаянно нуждался в кредитах, а тогдашний министр финансов Империи, граф Георг Людвиг Даниил Канкрин, считал, что кредит — для слабаков и только хозяйство, развивающееся за счет собственной прибыли, будет в полной мере финансово устойчивым. (А еще он против строительства государством железных дорог решительно возражал.) Так что и он, и целый ряд его приемников либо противились, либо попросту игнорировали развитие финансово-кредитных учреждений в стране. Ситуацию изменила десятая по счету Русско-Турецкая (она же Крымская) война, а также последовавшие за ней полнейшее расстройство имперских финансов, отключение от европейских кредитов, отмена крепостного права и необходимость дать крестьянам деньги на выкуп земли у помещиков.
Сначала учреждается Государственный банк (пращур нынешнего Центробанка), вбирая в себя все виды государственных кредитных учреждений, а затем разрешаются к открытию и общественные банки. Термин «общественный» в данном случае означает «не государственный» и включает в себя коммерческие банки, организованные сложением капиталов частных лиц, и банки, созданные «обществами» сиречь местным самоуправлением. Вложения и ценные бумаги, выпущенные общественными банками, гарантировались городским имуществом.
Государственный замысел здесь заключался в том, что городские общественные банки станут давать недорогие кредиты местным купцам и промышленникам, чем подтолкнут индустриальное развитие провинции. Предприимчивым людям не нужно будет ездить за кредитом в Москву и Петербург, платить высокий процент и рисковать.
Положение об общественных банках было создано в 1857 году – именно тогда старшему из братьев Малютиных пришла в голову мысль открыть такой банк. Однако этот документ, подготовленный, явно, второпях, несколько отрывался от реалий российской провинции. Согласно Положению, городским банкам разрешалось выдавать ссуды только местным жителям, при этом размер ссуд определялся принадлежностью заемщика к той или иной купеческой гильдии. Директором банка пожизненно назначался его учредитель, наделенный правом раздавать кредиты по собственному усмотрению. Почитав положение, братья Малютины решают, что не будут действовать как там написано, а разработают собственный устав.
Тогдашний губернатор Калуги Виктор Антонович Арцимович – молодой либерал, правовед и член комиссии Министерства финансов России по проекту земских банков, горячо приветствовал начинание Павла Малютина и лично возглавил работу над уставом нового банка. Не в смысле дал поручение юридическому отделу – такого в тогдашней администрации губернатора не было, а сам, непосредственно, своим умом и руками, прям разрабатывал документ.
В результате получился документ, под который в последствии переделали федеральный документ об общественных банках – его так и назвали Нормальное положение о городских общественных банках.
Документ дорабатывался многие годы. После четырехлетней переписки с Министерством финансов, Малютинский банк получил разрешение открывать текущие счета, принимать вклады на хранение, размещать капитал не только в системе Госбанка, но и в иных солидных кредитных учреждениях, покупать и продавать государственные процентные бумаги, а также гарантированные правительством или городским обществом акции и облигации.
Устав Малютинского банка предусматривал, что банк состоит при Калужской городской Думе, и под наблюдением местного городского общества, «перед коим он исключительно и обязан отчетом в своих действиях» Ежемесячно банк ревизовали городской Голова и два члена городской Думы, в случае каких-то сомнений проверка финансово-хозяйственной деятельности могла быть проведена самим городским обществом. В газете «Калужские губернские ведомости» систематически помещались сведения об итогах работы, условиях вкладов и кредитов.
«Калужские ведомости» с гордостью писали: «Банк имеет свой особенный устав. Прочие же банки руководствуются уставами, основанными на Нормальном положении».
Общественность одобрила
Решение об открытии в Калуге Банка было принято на собрании общественности – купцов и мещан – в доме городского общества в марте 1859 года. Сам Малютин на собрании не присутствовал, даже ради такого события он в наш город не приехал.
Но направил в городскую думу письмо, в котором описал свои планы. В письме в Городскую думу Павел Семенович так описал свое представление об управлении капиталами банка, на который он пожертвовал (не вложил, а именно пожертвовал) сто тысяч рублей серебром.
Когда капитал сей поступит в ворот, то получаемые с оного проценты ежегодно должны быть употребляемы на содержание мещанского училища для детей мужского пола с наименованием их пансионерами Михаила Малютина, на ежегодную выдачу беднейшим гражданам Калуги перед наступлением праздников Рождества Христова и Светлого Христова воскресения в размере пяти миллионов рублей серебром на душу
Городская дума также должна была брать оттуда средства на обеспечение бедных продовольствием. А когда это позволят прибыли банка, то он велел содержать на них богадельню, учредить училище для сирот женского пола, выдавать приданое бедным девицам мещанского сословия (не менее ста рублей серебром каждой) и уплачивать за беднейших мещан подати и повинности. По степени развития оборотов Малютин также оставил за собой право «для скорейшего достижения желаемой цели» делать дальнейшие денежные вливания.
Год спустя Павел Малютин умрет, а еще через год, 3 мая 1861 года, в Калуге официально откроется городской общественный банк, который решением общественного собрания будет назван «Общественный братьев Михаила и Павла Малютиных Банк». Первым пожизненным директором станет московский купец, переменивший гильдию на калужскую Александр Подкованцев, после его смерти, в период острого экономического кризиса, банк возглавит другой калужский купец — Виктор Фалеев. Оба будут работать не покладая рук и совершенно бесплатно.
Технически Малютинский банк был третий по счету, открытый в стране общественный банк. Банк в Елабуге открылся 1859, в Самаре в 1860, а в Калуге 1861. Но скоро он стал первым во всех остальных отношениях.
Калужское банковское чудо
Общероссийская значимость Малютинского банка проявилась и в других отношениях: он многие годы удерживал первенство по основному капиталу, превосходил все, за исключением Московской, банкирские конторы по привлечению средств населения во вклады, поддерживал устойчивые корреспондентские отношения с важнейшими финансовыми центрами государства. В этом отношении определяющим фактором должно было стать прижизненное требование П.С. Малютина о том, чтобы у банка был несменяемый директор, и чтобы им был непременно авторитетный московский купец.
Уже в первые десять лет основной капитал банка был увеличен был со 100 до 396 тыс. руб. — почти вчетверо, 200 тыс. из них — это вклад Малютина. Но почти столько же приращено трудом руководства и служащих банка. Если взять денежный оборот, начиная в 1862 г. с 58 тыс. руб. в месяц, банк уже в следующем году вышел на 79 тыс. руб. ежемесячно, то есть приращивал 36,8%. Три года спустя он превысил миллионный рубеж в год, а в месяц «перерабатывал» 97 тыс. руб. За 1862-1881 гг. месячный оборот превзошел 1 миллион 158 тыс. руб., то есть вырос в 19,9 раза. Для кредитного учреждения это непостижимый результат, особенно, если учесть то, что прирост обеспечивался из года в год.
Вклады, начинавшиеся с 9 тыс. руб., спустя два года превысили 18 тыс. руб. До 1879 г. общий объем вкладов прирастал ежегодно на 100-200 тыс. руб., в 1870 г. он превысил 1 млн руб., а в 1875 г. — 2 млн руб.
Самыми популярными были срочные (в смысле имеющие определенный срок) вклады – они составляли до двух третей об общего объема. Процент по ним зависел от срока, но колебался в пределах 3-4%. По бессрочным (т.е. до востребования) вкладам начисляли 4,5% годовых. А вот 6% можно было получить только за «вечный вклад» — по нему получали только доход, забрать его было невозможно.
Нужно заметить, что ставки по вкладам в Малютинском банке не были самыми высокими, и вообще, у граждан в тот момент был выбор куда нести деньги. К началу 80-х годов в Калуге действовало общество взаимного кредита, ремесленное ссудо-сберегательное товарищество, общественная ссудная касса, отделения дворянского и крестьянского банков и калужское отделение Госбанка.
Тем не менее, даже тогда население предпочитало Малютинский банк, в результате в нем хранилось больше средств, чем во всех остальных учреждениях, вместе взятых.
Насколько крепок ваш вексель?
Еще одной уникальной для того времени банковской услугой было обеспечение векселей. Ряд историков сегодня сожалеют о том, что в современной предпринимательской практике такой вид операции не используется, поскольку, как считается, он воспитывал в коммерсантах исключительную аккуратность в расчетах и честность.
По сути, банк помогал людям ссужать и одалживать деньги друг у друга. Один из участников такой сделки выпускал вексель – расписку примерно такого содержания:
«Я, Санкт-Петербургской первой гильдии купчиха К., обязуюсь платить Московской первой гильдии купцу М. 500 (пятьсот) руб. серебром такого-то числа, месяца и года в городе Калуге».
Купец М. выдавал купчихе К. 500 рублей или отпускал товару на эту сумму, а если купчиха не платила всегда мог обратиться в банк за погашением векселя. В этом случае купчиха становилась должна банку.
В губернии наибольшая доля учтенных (т.е. оплаченных) векселей приходилась на Малютинский банк — он учитывал их больше, чем все остальные ее банки, вместе взятые. Свыше 1 млн руб. в год — таков объем этой работы в течение 12 лет — с 1873 по 1884 г., причем 6 лет из них он превышал ежегодно 1,5 млн руб. Разница между общей суммой учтенных и суммой тех, по которым банку было уплачено, при оборотах в 2,6—2,8 млн руб. составляла менее 2%. Это достигалось путем тщательной проверки надежности векселя каждого клиента. Она осуществлялась, в первую очередь, служащими банка, а с января 1899 г. — еще и учетным комитетом. Человек с надежным векселем – это звучало гордо.
Обеспечивая основные операции — ссужение и учет векселей, приносившие соответственно около 50 и 40% балансовой прибыли в год, — банк в течение первых 6 лет вообще избежал необходимости протеста векселей, а просрочки по кредитам не допустил ни разу за 1863-1878 гг. — 16 лет!
На что они тратили деньги?
Затраты на содержание банка колебались от 6 до 12% прибыли, но неизменно уступали в 6—7 раз объему средств на социальные нужды населения. Отчисления с вкладов в пользу банка производились лишь в том случае, если сам вкладчик в силу каких-то обстоятельств нарушал условия договора вклада и изымал свои средства ранее шести месяцев. Как правило, это были совсем незначительные суммы: в 1880 г., например, всего 408 руб., или 0,1% прибыли.
Еще около одной пятой части, а в иные годы — около одной четверти прибыли выделялось на благотворительные цели. Одним словом, более 70% заработанных банком средств напрямую способствовали подъему жизненного уровня калужан.
Банк раздавал милостыню, выдавал приданое бедным невестам, покупал пожарных лошадей, чинил ограду пятницкого кладбища и мостовые, жертвовал погорельцам, содержал семьи инвалидов и солдатских вдов. За сорок лет на муку для неимущих было потрачено 150 тысяч рублей. На деньги банка был открыт дневной интернат для бедных детей – их обучали грамоте, по программе народных школ.
Самым известным благотворительным начинанием были «Малютинские богадельни», открытые в апреле 1868 года на средства банка на Дворянской улице (ныне ул. Суворова). Израсходовано на содержание богадельни более 350 тысяч рублей, дополнительно 28 тысяч рублей ушло на близлежащую церковь.
Начало конца
Конец начался в 1882 году. Во Франции. Австрийское правительство отказалось выдать концессию банку Лиона, входившему в группу компаний l’Union Générale французского банкира Эжена Бонту. Авантюрист, рисковый инвестор и просто увлекающийся человек он буквально за несколько лет сказочно разбогател на росте акций, выпускаемых его банком – реклама привлекала все новых клиентов, банк копил обязательства… и вот отказ от концессии и акции Лионского банка резко падают в цене, следом инвесторы начинают спешно избавляться и от акций банка Бонту, контролируемые им компании банкротятся. Фондовый рынок Франции в течение месяца летит ко всем чертям, массовые банкротства и упадок промышленности, особенно тяжелой… Так начался мировой экономический кризис 1882 года. У него, конечно, было много объективных причин, но, как у любого кризиса, у него был и свой «герой» — Банту – в котором ярко проявились черты всей системы в целом – жадность, неосторожность, стремление к быстрому результату в ущерб качеству. Качества, совершенно не свойственные тем, кто работал в городском общественном банке Калуги.
Для России этот кризис означал в первую очередь утрату французских кредитов и инвестиций в российские компании со стороны европейской промышленности. Молодая текстильная промышленность России, полностью державшаяся на иностранных технологиях и кредитах, получила ощутимый удар. Вслед за ней во всей экономике страны наметилось снижение деловой активности. Люди медленно, но верно стали забирать деньги из банков. С 1883 г. происходило снижение всех показателей Малютинского банка. По сравнению с наилучшими результатами к 25-летию банка уменьшение по обороту составило 27%, вкладам — 47%, ссудам — 29%, учету векселей -42%, чистой прибыли -66%. В сходном виде спады повторились в 1896 г. С одной стороны, поступило на 21%, меньше средств во вклады, с другой стороны — на 14,5% больше востребовано вкладов. В подобной ситуации оказались все общественные банки страны: с 1882 г. по 1895 г. в 243 городских общественных банках России вклады сократились на 41%. Из 243 работавших в России общественных банков закрылось 53.
К 1911 году городской общественный банк Калуги испытывал серьезные трудности не только в возврате кредитов и уплате процентов по ним, но и в реализации заложенного имущества. К тому времени в его составе было двенадцать домов в центре Калуги — по стоимости сумма немалая: на 1 января она составила 29,7 тыс. руб., но продать в течение года удалось только два из них. Приходилось прибегать покрытию просроченных векселей и ссуд из прибыли. В начале 1912 года был принят новый закон о городских общественных банках. Он позволил банкам осуществлять долгосрочное кредитование под залог земель и строений и работать в качестве ломбардов. Это поддержало систему общественных банков, но ненадолго. Социально-экономическая ситуация в стране развивалась от плохого к худшему, и благотворительной раздачей денег бедным исправить ее было уже невозможно.
Период работы общественных банков при местном самоуправлении продлился полвека и доказал принципиальную возможность того, что такая сложная и, казалось бы, чисто коммерческая структура, как банк, может активно и, если это уместно, бескорыстно работать для общественного блага.
