С точки зрения финансов в банковской системе России все хорошо. За первое полугодие 2023-го, ничего не делая, кредитные организации получили 569 млрд рублей прибыли от валютной переоценки, сообщил ЦБ в отчете о развитии банковского сектора. И это только треть совокупной прибыли.
Но даже суммы такого масштаба не помогут нашей банковской системе забыть о новой экономической реальности, вызванной санкциями. Адаптация к новым условиям порой принимает довольно причудливые формы, так в России одновременно внедряется цифровая валюта и банковские правила, основанные на запретах, прописанных в Коране.
Рубль цифровой и бумажный
На первый взгляд, новость о возвращении в оборот бумажных пятаков и червонцев, контрастирует с внедрением цифрового рубля. У нас откат в девяностые или прорыв в цифровое будущее? Но на самом деле и то, и другое решение мотивированно экономией бюджетных средств.
Металл подорожал и выпуск купюр мелкого достоинства снова стал выгоден бюджету. Внедрение же цифрового рубля обещает куда большую экономию бюджетных средств, поскольку в теории гарантирует их полную отслеживаемость.
До недавнего времени российский рубль существовал в двух ипостасях – наличной и безналичной. Теперь к ним прибавился цифровой, и его главное и единственное отличие от безналичного в том, что поскольку при его создании используется технология блокчейна, все транзакции с его участием можно легко отследить. Для государства такой рубль будет как меченная купюра, или вернее купюра с GPS треккером Глонас – всегда видно, на чьем счету он находится и в каких сделках принимал участие.
Это серьезно укрепит бюджетную дисциплину. Бюджетные ассигнования, средства в рамках целевых программ, государственные гранты, все это в скором времени будет выдаваться в цифровом виде, а значит, у проверяющих органов появится возможность, например, сравнить суммы в смете проекта с суммами в чеках, что в свою очередь может привести к… исчезновению откатов? Да нее, бред какой-то…
Большинство пользователей российского рубля никаких изменений в связи с появлением цифровых рублей не почувствуют. У них будет такой же курс по отношению к иностранным валютам и их точно так же будет не хватать.
Исламский банкинг
Разворот на Восток в экономическом плане — это не только про пересаживание на китайские автомобили, но и про расширение товарооборота со странами Ближнего Востока, во многих из которых банковская система построена в соответствии с нормами ислама.
Формально, христианство запрещает взимание процента, так же, как и ислам, но в католическом мире это обстоятельство было преодолено в ходе реформации и религиозных войн, а в православном мире эта проблема никогда не стояла остро, отчасти благодаря вмешательству государства. Первые законы, ограничивающие ростовщический процент, принимались еще при Иване III. А вот по законам шариата все очень строго – нельзя брать процент и финансировать некоторые виды деятельности – например производство алкоголя.
По сути, исламские банки работают на принципах партнерского финансирования и именно под таким названием (организации партнерского финансирования) этот тип некредитных финансовых организаций и будет работать в России. Суть в том, что клиент вкладывает средства в бизнес, который покупает банк (это как бы вклад), а потом при продаже получает часть прибыли, либо это рассрочка, при которой приобретенное на деньги банка имущество передается клиенту с торговой наценкой (это как бы кредит). При этом передавая денежные средства ОПФ, инвестор участвует в прибылях и убытках организации партнерского финансирования, что исключает гарантированный возврат вложенной суммы. Такой вид сотрудничества с банком называется «мушарака», а есть еще «мудараба», «мурабаха», «иджара» и другие банковские инструменты.
Корректировка российского банковского законодательства в этом, несколько архаичном направлении, на самом деле — логичный шаг, приглашающий в страну инвесторов с Ближнего Востока и упрощающий обслуживание текущих сделок. Неизвестно, можно ли в рамках ОПФ организовать выдачу льготной ипотеки, но у Правительства наверняка уже есть такие планы.
Ответственность на пользователях?
Глава Сбера Герман Греф, выступая на конференции «Россия — страна возможностей», сообщил, что его компания получает просто колоссальные прибыли за счет внедрения искусственного интеллекта. Вернее, за счет закрытия отделений, отказа от банкоматов и увольнения сотрудников, в связи с внедрением чат-ботов и аналитических инструментов на основе ИИ.
В 2021 году доход, обеспеченный ИИ, оценивался примерно в 200 млрд руб., в 2022 году — в 250 млрд руб., а этом году планируется его довести до 350 млрд руб. Если учесть, что за прошлый год чистая прибыль Сбербанка по МСФО составила всего 270,5 млрд. руб., то получится, что искусственный интеллект заработал более 90% прибыли банка, что, конечно, не так.
Сбер объективно один из мировых лидеров в финтехе и, развиваясь в этой области, часто выходит за пределы правового поля – так, например, было с переводами по номеру телефона, эта сфера долгое время слабо регулировалась государством, а потом ЦБ и вовсе создал своей аналог: СБП – и ситуация, когда часть банковских функций передаются под контроль ИИ — одна из таких. Фундаментальная правовая коллизия тут заключается в том, что не понятно, кто должен нести ответственность в случае причинения ущерба. Это только на первый взгляд кажется, что банк. В пользовательских соглашениях самых популярных нейросетей ответственность возлагается на пользователя.
