А орешки не простые! Сколько можно заработать на уличной торговле

Внимательные калужане, наверняка, заметили, что за последние пару лет Калугу заполонили магазинчики, торгующие восточными специями, сухофруктами, орехами и т.п. Названия у всех однотипные («Вкус Армении», «Восточные специи», «Дары Азербайджана»), ассортимент почти идентичный. Кажется, будто бы кто-то запустил чрезвычайно настойчивую франшизу. Особенно заметна восточная экспансия стала осенью, когда на центральных улицах то тут, то там стали появляться торговцы цельными грецкими орехами, по 299 рублей за кило.

Неужели где-то открыли месторождение бесплатных орехов? Да, открыли пару лет назад. Орехи (а также гранаты и хурма) там почти бесплатные. Для своих.

Все спрашивают, всем завидно

Вот среди бела дня, в центре города, пара мужчин ведет оживленную торговлю. Продают цельные грецкие орехи, по 300 рублей за кило. Покупатели не то чтобы выстраиваются в очередь, но идут сплошным потоком, каждый берет кило-два. Заметив, что их фотографируют, торговцы спрашивают «зачем?» Я говорю:

— Отправлю фото в управление экономики Калуги, спрошу, выдали ли они вам разрешение на торговлю.

— Я тебе так скажу. Не выдавали. Что же вы калужане все такие жадные? Нельзя уже нормально поработать. Все спрашивают, всем завидно. Дайте денег поднять.

Орехи, которыми торгуют на калужских улицах, с наибольшей вероятностью выращены в далекой и жаркой республике Чили. За прошлый год в Россию было импортировано почти 2 миллиона тонн грецких орехов из этой страны, а за первый квартал 2019 еще 600 тысяч тонн. На латиноамериканскую республику приходится 62% всего импорта этого вида орехов. Второе и третье место делят между собой Китай и Узбекистан.

Большая часть импортированных орехов попадает в Москву, а точнее на 22 километр Калужского шоссе, где на 124 гектарах раскинулся агрокластер «Фуд Сити». Тут в кросс-доке, прямо с колес, при наличии определенной сноровки (знание азербайджанского будет большим плюсом) можно взять оптовую партию по 30-40 рублей за килограмм. Если помимо самих орехов нужны еще какие-нибудь чеки или сертификаты — выйдет дороже и могут вообще не продать.

[Tag1] А дальше все просто: ставишь на хорошо проходимой улице раскладной стол и вперед. В выходной день за 3-4 часа уходит до пяти 25-килограммовых мешков. В общем, с правильно настроенными весами, вполне можно дотянуть до 40-45 тысяч рублей за смену. Хурма, гранаты, курага дают сопоставимую маржу.

И конечно никаких налогов и отчислений, санитарных книжек и прочей бюрократии. Полиция тоже не проблема — как только возникают вопросы, торговцы быстро и безропотно сворачиваются и исчезают, чтобы вернуться через полчаса.

Можно стабильно сто штук поднимать

Ни по степени организации процесса, ни по уровню дохода уличные «продавцы орехов» не сопоставимы с пресловутыми бабушками, торгующими цветами, которых постоянно гоняет горуправа. Это теневая экономика в чистом виде. И помимо простых недоборов в государственную казну, разрастание теневой экономики приводит к возникновению условий, когда те, кто платит налоги, вынуждены конкурировать с теми, кто налогов не платит. Давление уже испытывают даже вписанные в «систему».

Самостоятельные поездки в «Фуд Сити» можно исключить, но только при условии принадлежности к определенной национальной диаспоре. Ее представители возят товар консолидировано. Стандартная ежемесячная закупка ассортимента для не самого крупного калужского магазина сухофруктов обходится в 40 тысяч рублей. При этом чистая прибыль от реализации достигает 120-150 тысяч. Впрочем, есть мнение, что на этом рынке становится тесновато.

Типичный владелец типичного магазина специй и сухофруктов Ильхам, собирается переезжать в город поменьше. Уже третий месяц он пытается продать свой бизнес на «Авито», но пока без особых успехов.

— Все можно брать через земляков, будет дешевле, чем если ты сам в «Фуд Сити» поедешь. Я тебе все контакты оставлю. Бизнес очень, очень хороший — заверяет Ильхам. — Можно стабильно сто штук поднимать. Я бы не продавал, но хочу в другом месте открыться. Поеду в город поменьше, чтобы там сразу сеть сделать. В Калуге уже без меня сеть есть, а я хочу свою сеть. И дом куплю.

Свой бизнес Ильхам готов отдать всего за 200 тысяч вместе с товаром. Магазин его совсем не в центре, но проходимость, как он сам уверяет, хорошая. Есть онлайн-касса, но можно расплатиться и наличностью или переведя деньги лично Ильхаму через Сбербанк-онлайн. Еще в магазине есть две камеры видеонаблюдения, чтобы, когда босса нет на месте, наемная продавщица не давала клиентам свой номер. Нанята она, конечно, не официально, работает полдня за 15 тысяч рублей в месяц и, в общем, довольна, потому что предпенсионерка и другой работы найти не может.

В других магазина ситуация плюс-минус такая же, разница только в сумме ЕНВД и количестве неоформленных сотрудников, которыми часто являются родственники индивидуального предпринимателя, на которого записан бизнес. Видимо широкими родственными связями объясняется и типовой дизайн ценников. Владельцы магазинов отдают товар на реализацию кому-то из родственников, а те либо выходят на улицу сами, либо передают товар другим торговцам. Так, у ДК КТЗ с лотка можно купить и рыбу, и орехи с гранатами. Продавщица рыбы объяснила, что ей предложили взять эти товары на реализацию за процент.

— Просто привезли, поставили. Мне не трудно. Будете брать?

— Кто привез?

— Кому надо, тот и привез!

Рынок там, где покупают

Российская экономика стремительно уходит в тень. По данным института общественных наук РАНХиГС, по итогам второго квартала 2019 года в неформальном секторе трудился каждый пятый россиянин, а 72,9% граждан приветствуют выплату зарплаты в конверте. Прибавьте сюда 700 тысяч предприятий малого бизнеса, якобы прекративших свою работу в этом году, а на самом деле ушедших в тень (о том, как это происходит, мы писали здесь) и вы поймете, что в стране существует и растет параллельная экономика, в которой все не так плохо. И эта экономика существует за счет удовлетворения реальных потребностей людей — берет за услугу столько, сколько она стоит, не прибавляя к ней НДС, и продает товары там, где их удобно покупать, а не там где построили рынок.

Максим Лазовский занимается бизнесом всю сознательную жизнь. Первая, полученная еще в начале девяностых, лицензия на ведение предпринимательской деятельности у него за номером 111. Начинал с оптовой торговли машинным маслом и автозапчастями, многое перепробовал и, хотя не разбогател, научился не упускать подвернувшиеся возможности. В 2009 году он купил двухэтажное здание, выгодно расположенное на краю центрального городского рынка.

Торговые площади в центре самого оживленного торгового квартала, находящегося на пересечении всех маршрутов общественного транспорта, пользовались спросом. Но пожить в качестве рантье Максиму не удалось. Губернатор пожалел несчастных торговцев, добывавших барыши в стесненных условиях, и волевым решением закрыл рынок. Можно долго рассуждать над тем, в чью пользу были перераспределены финансовые потоки после закрытия рынка, но то, что Максим своих доходов лишился — это точно. Поначалу город хотел выменять здание, но предлагал взамен только объекты культурного наследия, построенные при царизме.

— Почти год, пока тут шла стройка, здание простаивало. А потом изменился весь район. Раньше люди приезжали сюда за покупками, и на самом рынке, и вокруг процветала торговля. Сейчас сюда приходят гулять, а не за покупками. Да и ходит людей очень мало. Летом тут раскаленная сковородка, а зимой очень ветрено. С одной стороны, такие резкие перемены всегда воспринимаются негативно, с другой — эти палатки, накрытые пакетами, выглядели ужасно, нужно было что-то менять. Но вот то, что купол закрыли — это неправильно. Он сейчас просто стоит и никому никаких денег не приносит.

После всех злоключений Максим оказался владельцем единственной торговой точки на территории бывшего рынка. Оказалось, что один из входов в скверопарк расположен на принадлежащем ему земельном участке. Как так получилось — не совсем понятно, но по версии Максима решетка ограды, огибая здание, отрезает от его участка пару метров. Именно на них он и стал торговать.

— Летом торговали мороженным и постоянно спрашивали покупателей, что еще они хотели бы видеть на наших прилавках. Большинство отвечали «фрукты по сезону». Так у нас появились фрукты. Но я скажу, что это не очень-то и прибыльно, просто дополнительный доход. Опять-таки, непонятно как пойдет дальше. Может завтра снег выпадет и все придется закрывать.

Во время разговора мы с Максимом прогуливаемся по скверопарку и оказывается, что куда ни взгляни, везде можно увидать «предпринимательскую активность». На Достоевского припаркована машина с корой торгуют антеннами, вниз по Рылеева целый блошиный рынок, на Достоевского уже которую неделю какой-то мужик торгует шапками.

— А может быть вся эта уличная торговля не от хорошей жизни? — рассуждает Максим. — Может быть, на всех этих торговцах кредиты висят, а найти такую работу, чтобы с зарплаты можно было спокойно кредит гасить, сейчас очень трудно. В моем понимании, если человек чем-то торгует и у него покупают, то не надо сразу ему запрещать. Может быть, стоит организовать ему нормальное место, помочь. Потому что все эти предприниматели — одни более легальны, другие менее легальны, но они хоть что-то делают. Проявляют инициативу. У нас в России это довольно редкая черта. Человек не просто сидит на жопе ровно, смотрит первый канал и ругает американцев, а занят делом. Таких людей нужно беречь.